Нефть Brent
$72.28
+0.54%
6
От редакции. Продолжаем наш проект, посвященный 80-летию со дня рождения Владимира Семёновича Высоцкого. На него откликнулись не только наши читатели, но и коллеги. Предлагаем вашему вниманию размышления Нины Крючек, редактора службы информации Новгородского областного телевидения.
Я целых восемь лет прожила в Эпоху Высоцкого. Да, сейчас мне трудно поверить, но в самом раннем детстве я была современницей моего Кумира. Хотя в то время это, конечно, не имело никакого значения, ибо по-настоящему я стала понимать и ценить и любить его творчество намного позже. А тогда это был просто Голос из Ящика (практически «Deus ex machina - Бог из машины», да?) - из катушечного магнитофона «Весна-3», который собственно заполнял музыкальное пространство нашего дома наравне с Битлами.
Высоцкого слушал мой старший брат Сергей – центр притяжения моей маленькой Вселенной, и поэтому мое детство протекало под хулиганские, лирические, военные песни в исполнении невероятно притягательного, магически хриплого голоса в сопровождении перезвона гитарных струн...
Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров,
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от детских своих катастроф...
Неудивительно, что первые мои стихи, которые обычно приличные девочки в нарядных платьицах декламируют гостям на семейных праздниках, были вовсе не про Брошенного Зайку или Чебурашку, а про Жирафа с Антилопой, про Канатчикову дачу, или про Ваню и Зиной.
— Ой! Вань! Гляди-кось, попугайчики!
Нет, я, ей-богу, закричу!..
А это кто в короткой маечке?
Я, Вань, такую же хочу.
Восьмидесятые. Помню, как мама махала руками, шикала и ругала брата, но скорее всего, не всерьез, так как та большая, громоздкая и душная система под название «как бы чего не вышло» уже трещала по швам и давала сбои… Но осознание этого придет потом, а пока передо мной был Высоцкий пародийный, Высоцкий смешной, Высоцкий – хулиган. И в этом тоже был вызов Системе. Системе, при которой с придыханием говорилось обо всем: любви, патриотизме, жизни, труде и подвиге, появляются стихи, позволяющие себе язвить и смеяться над смертью. Да еще какой. Да еще кого!
С меня при цифре тридцать семь в момент слетает хмель,
Вот и сейчас - как холодом подуло:
Под эту цифру Пушкин подгадал себе дуэль
И Маяковский лег виском на дуло.
Ведь нас учили, что партия – Ленина, паруса – алые, а классики – НашеВсе. А тут вдруг «в петлю слазил в Англетере». И это про самоубийство Есенина! Да как же так?! Нет, я вовсе не считаю, что Высоцкий плохо относился к Есенину. Или к покойникам. Просто умение говорить о том «о чем не говорят», да еще простым, доступным, народным языком был как глоток свежего воздуха среди скучных подцензурных газетно-шаблонных текстов.
Впрочем, о чем бы он ни писал, от его стихов шло ощущение очень чистой, прямой и откровенной правды. Может быть, грубой, злой, смешной, циничной, но Правды. В его словах нет ни слова лжи, неискренности, недомолвки. Каждая его песня – это целый мир, живой, настоящий, динамичный, и герои в нем – обыкновенные: воюющие солдаты, сентиментальные спортсмены, непутевые мужички или вовсе люди из «мест, не столь отдаленных».
Для меня, потом уже подросшей, юной, а затем и взрослой, стихи Высоцкого, а также любовь и интерес к его творчеству всегда являлись каким-то опознавательным знаком, лакмусовой бумажкой отношения к людям. Высоцкий продолжал оставаться для меня учителем. Учителем жизни. Старенький магнитофон брата сменился более современным – моим! - кассетным. Появились новые записи. Мне очень нравилось слушать его концерты, там, где он не просто исполняет песни, а рассуждает, общается со зрителем.
Высоцкий был индикатором настроения. Хорошо дела в школе – слушаем песенку про йога или Слухи. Плохо дела – слушаем Деревянные костюмы…
А еще мы по Высоцкому гадали – запускаешь кассету на быструю промотку, потом жмешь «стоп» и «плей». Вот какая песня выпала – такие события и ждут…
Когда вода Всемирного потопа
Вернулась вновь в границы берегов,
Из пены уходящего потока
На сушу тихо выбралась Любовь
И растворилась в воздухе до срока,
А срока было — сорок сороков.
Когда пришла свобода и демократия, Высоцкого все полюбили, признали и оценили и стали говорить: о, да, Высоцкий! Причем, мне кажется, начали говорить те же самые, кто раньше называл его алкоголиком, наркоманом и диссидентом.
Настоящая поэзия проверяется актуальностью в любую эпоху. Настоящие стихи – это те, которые звучат так, как будто они написаны вчера или сегодня. Или будут написаны завтра.
Нам говорили: нужна высота
И не жалеть патроны!
Вон покатилась вторая звезда -
Вам на погоны.
Звезд этих в небе как рыбы в прудах
Хватит на всех с лихвою.
Если б не на смерть, ходил бы тогда
Тоже героем.
И если вы спросите, какое у меня любимое стихотворение Владимира Высоцкого, я скажу – их несколько. Но сегодня, пожалуй, это:
Я весь в свету, доступен всем глазам,
Я приступил к привычной процедуре -
Я к микрофону встал, как к образам...
Нет-нет, сегодня точно - к амбразуре.
***
Читать предыдущие материалы проекта:
Неделя с Высоцким. Вспоминаем, размышляем, признаемся в любви
Слово — читателям: о Высоцком рассказывает сотрудник Госархива Елена Вязинина
«Высоцкий.80»: о Владимире Семёновиче говорят участники предстоящего новгородского концерта
Слово - читателям: продолжаем вспоминать и размышлять о Владимире Высоцком
